Егор Титов - «Спартак» – наше всё. Откровения кумира красно-белых
Убежден, ни один футболист в мире не умеет так рвать темп и делать это так пластично, как умел Черенков. С этим надо родиться. У Федора были золотые ноги, но он играл не ногами, а головой. Мыслью! И сегодня, когда в своих действиях я иногда улавливаю нечто черенковское, испытываю чувство гордости. Жаль, что бывает это крайне редко.
Впрочем, нужно быть предельно аккуратным в подражании своему идолу. Важно в нем не раствориться. И родители, если видят, что их ребенок излишне увлекся созданием «культа личности», должны объяснить своему чаду, что каждый человек ценен прежде всего наличием своего «я». У меня, к счастью, все прошло органично. Может быть, я просто быстро понял, что таким, как Черенков, никогда не стану. Может быть, мое «я» было столь большим, что пересилило даже любовь к Федору. Но я рано обрел свой собственный стиль. И уже в те далекие детские годы специалисты давали «футболисту Титову» очень лестные характеристики.
* * *Сколько себя помню, я всегда был одержим спортом. Со сводным братом мы даже играли дома в хоккей. Вешали занавеску на столик. Брали клизму, обрезали ее, и получался мячик. Передвигаясь на коленях, тапочками гоняли эту клизму-мячик-шайбу по комнате. Когда кто-то из нас забивал гол, занавеска трепыхалась точно так же, как сетка на воротах. Непередаваемое ощущение! Всякий раз минут через пятнадцать после начала баталий соседи принимались стучать по батарее. Но сразу отказаться от удовольствия было непросто. И если мы продлевали его себе на пару минут, то снизу поднимался дедушка лет шестидесяти пяти – семидесяти и злобным голосом приказывал: «Заканчивайте!» И для меня это было проблемой.
Оставаясь один, я часто играл в «квартирный футбол». Делал это тихо, зато свои действия непременно комментировал и считал себя вторым Перетуриным. За компанию еще был и тренером, и соперником, и болельщиками противоборствующих команд. Един в пяти лицах. Разыгрывал целые турниры. Вел статистику, результаты записывал в таблицы. Названия команд брал из газет. В общем, сам того не осознавая, я создавал себе в детстве тот самый мир, в котором мне предстояло вариться по достижении совершеннолетнего возраста. Я в очередной раз хочу поблагодарить своих родителей за то, что это мое детское «баловство» они не считали пустой тратой времени. Вот сегодня смотрю на свою старшую дочку: она часто играет сама с собой, чего-то строит, придумывает, разговаривает. То есть на первый взгляд ничем полезным не занимается. Бывает, подмывает ей сказать: «Аня, почитай! Аня, наведи порядок!» – да осекаюсь. Вдруг дочка в этот момент «вытаскивает» из себя свое жизненное предназначение, создает себе предпосылки на будущее?
Я, например, с детства привыкал бороться за очки и за турнирное положение. Сидя в своей комнате на подоконнике, изобретал всякие игры, в которых дух состязательности стоял во главе угла. Придумал свой баскетбол: бросал кубик вначале за одну команду, затем за другую. Очки записывал. Определял победителя. Потом суммировал показатели того или иного клуба и награждал чемпиона.
В школе в тетрадках я постоянно рисовал футболистиков. Все виды ударов отображал поэтапно. Расчерчивал разные комбинации. То есть спорт сидел во мне так глубоко, что затмевал абсолютно все. Кстати, некоторые мои иллюстрации из тех школьных тетрадок до сих пор иногда воплощаются в реальности, в матчах за «Спартак»…
Глава 2
Как в период переходного возраста не отбиться от футбола
В последние годы журналисты мне часто задавали вопросы о том, мог ли я когда-нибудь от футбола «отвалиться». Я, как правило, отвечал, что это было исключено. Что все у меня протекало гладко. Что с ранних лет я без каких-либо осложнений двигался вперед, к основному составу «Спартака». Что я с легкостью перескакивал с одной ступеньки на другую, с каждым годом все больше обретая уверенность в неминуемости достижения своей цели. И говоря все это в прессе, я был совершенно искренен. Сейчас же, путешествуя в своем прошлом с особым пристрастием, нахожу там очень неоднозначные моменты. По крайней мере в детско-юношеском футболе мне встретилось, впрочем, как и всем, порядка пяти серьезных препятствий. Тогда я не придавал им значения, но сегодня понимаю, что некоторые из них преодолеть было совсем нелегко. Слава богу, мне удалось, однако многие забрели «не в ту степь».
Препятствие первое – это психологический надлом родителей. У ребенка пока не вырвалось наружу его «я». Он по накатанной ездит на тренировки. И наверное, дышит футболом. Но в условиях жесткой конкуренции не всегда попадает в состав и даже в заявку на матч. Он просто физически развивается медленнее остальных. Чтобы сделать хоть какой-то вывод, следует чуть-чуть подождать. Родители ждать не хотят: «Тренер плохой. Он моего сынульку не ставит, переходим в другую команду». Однако в таком возрасте переход в уже сложившийся коллектив, где надо будет утверждаться не только на поле, но и за его пределами, может только навредить пацану.
Отрадно, что у меня и намека на такую проблему не было. Я играл регулярно, был одним из лидеров, решения в подобных вопросах уже принимал сам, а мама с папой, быстро догадавшись, что их сыну уготовано блестящее будущее, настолько «заболели» футболом, что не пропускали ни одного нашего матча. Внушали мне необходимость профессионально относиться к своему делу. В школе моего почерка не знали – мама писала за меня рефераты, чтобы не отнимать у спорта время.
Активное участие родителей в формировании Егора Титова – футболиста не ограничивалось никакими рамками. Например, отец на работу ездил на машине, и пока наша «шестерка» прогревалась, я в те дни, когда в «Спартаке» не было утренней тренировки, вынужден был наматывать круги на площадке перед домом, вокруг рычащего транспортного средства. Как же мне было стыдно! Я с замиранием сердца озирался по сторонам, боясь увидеть своих друзей или знакомых. Согласитесь же, ненормально, что здоровый парень, а лет в двенадцать-четырнадцать уже хочется ощущать себя взрослым и самостоятельным, занимается зарядкой на глазах всего дома. Я старался пониже надвинуть шапку или запрятаться в капюшон. Но самое жуткое начиналось после того, как заканчивался бег. Я становился в паре метрах от «шестерки» и делал гимнастику и упражнения на растяжку. Цирк да и только! Сейчас осознаю: правильно, что отец заставлял меня всем этим заниматься. Я был лишен соблазна понежиться в кровати, поспать подольше. Привычка жить по режиму не страдала. Кстати, слово «режим» имеет необычайно широкое значение. Например, спортсмен в сутки должен спать согласно законам физиологии не менее восьми часов. И вот за этой составляющей старательно следила мама.
